Нервный ТИК

 Здание администрации Кировского района, Санкт-Петербург, 4 марта 2012 года 

ТИК - территориальная избирательная комиссия.

Выписки из блога в Живом Журнале.
Я сравнила свои ощущения после дежурства в ТИКе на прошедших выборах 4 марта с теми, что пережила 16 лет назад в том же ТИКе на выборах мэра Петербурга.

ТОГДА
Весной 1996 года, в Петербурге выбирали мэра. Предвыборная компания была жаркой. Действующий глава города Анатолий Собчак, умудрившийся до этого промэрствовать аж целых пять лет вместо изначально подразумевавшихся законом четырех, яростно сражался со своим замом Владимиром Яковлевым и еще десятью претендентами на кресло градоначальника. Весь город был облеплен листовками, теледебаты собирали в разы больше зрителей, чем популярные ток-шоу, газеты пестрели карикатурами, а заборы и стены домов – просторечными выражениями в адрес участников предвыборной гонки.
Штаб Собчака, возглавляемый еще одним замом, Владимиром Путиным, пиарил мэра, как мог, используя на полную катушку «административный ресурс» (тогда ведь и родилось это словосочетание?). Соперники боролись с мэром и его «ресурсом» беспощадно.
Первый тур выборов проходил 19 мая. Почти весь этот ветреный, беспокойный день я провела в одном из ТИКов Кировского района, выходила оттуда лишь вечером на пару часов – понаблюдать за подсчетом голосов на ближайшем участке.
На следующий день по свежим впечатлениям настрочила статью в номер газеты, где в то время работала. Сейчас она лежит передо мной, и мне хочется прослезиться каждый раз, когда я в нее заглядываю.
«Вроде бы пора нам уже привыкнуть к выборам. А оказывается, все еще не привыкли, - сокрушаюсь я 16 лет назад. – Звонит, например, в ТИК бабуля и требует немедленно привезти на участок, где она голосует, настоящего сургуча – «бумажки», которыми запечатали урны, ей категорически не нравятся. Битый час уходит на то, чтобы ее успокоить.
На каком-то участке задерживают пьяного, который громко агитирует в пользу одного из кандидатов. А что с ним дальше делать – не знают. Наконец с телефонной помощью членов ТИК составляется нужный акт, агитатор отправляется отдыхать в милицию. Вскоре обнаруживается еще один задержанный – члены УИК, подрядив милиционера, зачем-то бросаются вдогонку за человеком, который пожелал уйти, забрав свой бюллетень «на память». После разговора с ТИК «несуна» отпускают с миром…
На ряде участков неверно оформлены стенды с информацией о кандидатах – не указано, кто из их снял свою кандидатуру. Соответствующие инструкции были получены ТИК в самый последний момент и не успели дойти до всех участков, но наблюдатели жалуются…»
Такие были проблемы. Весь день они сыпались на бедных сотрудников ТИКа, и мне было их искренне жаль. Я видела, как доблестно и терпеливо они разбираются с каждой жалобой, как тщательно выверяют свои действия в соответствии с законом.
Хорошо помню, что брошюры с текстами тогдашних выборных законов лежали на каждом столе в просторной комнате ТИКа, любой спор между членами комиссии, наблюдателями и прессой решался просто – открывали брошюру на нужной странице, и читали вслух. Кто бы ни был неправ, безоговорочно признавал поражение, убедившись, что закон не на его стороне.
Такие же брошюрки были в УИКах. Помню, как вечером, придя на подсчет голосов в одну из ближайших школ на проспекте Стачек, я отбилась этой книжечкой от замахавшей на меня руками председательши. «Журналистам нельзя, остаются только наблюдатели!» – заявила она. Я взяла закон, показала ей пункт о том, что она не права, и она извинилась: «Проходите, пожалуйста, я ошиблась».
Впрочем, несмотря на то, что меня допустили до «таинства», позволили вместе с другими наблюдателями стоять у стола, где считали бюллетени, проверять любые галочки и циферки и фотографировать весь процесс, «…представление о подсчете голосов сложилось довольно тоскливое. Изможденные лица наблюдателей, суета, мелькание рук, бюллетеней. И видно, что люди в комиссиях работают с полной отдачей, что они честны и добросовестны, что не обманывают (по крайней мере очень стараются). Но как-то не по себе становится от того, что все они слишком устали, боятся опоздать на метро, и всех дома ждут свои заботы. В том числе наблюдателей. Ночью, когда подсчет голосов почти на всех участках был завершен, в ТИК позвонили члены одной из участковых комиссий с совершенно курьезным вопросом: а можно ли подвезти протоколы позже, ну скажем, днем в понедельник? – так все безумно устали…
В ТИКе обстановка, к счастью, намного спокойнее. Там основная работа в полночь только начинается, и спешка – в пределах разумного. К тому же компьютерная система проверки данных практически исключает вольные или невольные ошибки при подсчетах».
В этом ночном, завершающем этапе выборов не было совсем ничего интересного и неожиданного. По лестнице, к комнате ТИКа вереницей поднимались представители УИКов, поочередно подходили к разным столам для оформления документов. Прием протоколов и опечатанных свертков с бюллетенями, сверка контрольных данных, заполнение сводной таблицы – отлаженный монотонный процесс, абсолютно открытый для наблюдателей и журналистов, без каких бы то ни было «резких движений» и неожиданностей. Все были уставшие, но заплетавшимися языками отвечали на любые вопросы, показывали любые документы. Я не помню их лица, но помню, что глаза были честные, смотрели на меня спокойно и без страха..
Единственной интригой всю ночь оставался главный вопрос – кто победит в первом туре. Победил Собчак, сумевший к утру оторваться от Яковлева на семь с половиной процентов. В июле был второй тур, но «административный ресурс» не помог главе города удержать власть: горожане поддержали Яковлева.
Это был их выбор.
НЫНЧЕ
Войдя в здание администрации Кировского района днем 4 марта, по привычке 16-летней давности направляюсь к главной лестнице, ведущей на третий этаж, где, судя по справочникам, до сих пор, как и прежде, располагается комната ТИК № 7. Но путь оканчивается у вертушки – полицейские указывают на стеклянную дверь справа от входа. Несолидная бумажка А4 говорит о том, что ТИК № 7 следует искать за этой дверью, в конце коридора, в комнате № 29. Длинный коридор приводит в тусклый неуютный вестибюль с несколькими закрытыми дверями, одна из которых, под номером 29, имеет табличку «Жилищый отдел» и загорожена стулом. Помещением ТИК оказывается сам вестибюль.
 
Три не очень приветливые женщины в гробовой тишине занимаются своими делами: одна пьет чай с сушками, другая разгадывает сканворд, третья пишет какую-то бумагу и зябко поеживается, сидя на скамейке с одеялом, видимо, не спасающим от холода.
«А зачем вы пришли?» - удивляются они моему появлению. – «…Что вы хотите тут наблюдать?»
Обстановку оживляет лишь присутствие совсем юного молодого человека по фамилии Прохоров, который оказывается изгнанным с участка наблюдателем от штаба своего однофамильца. Он подал жалобу в ТИК ранним утром, и в четвертом часу дня все еще ждет разрешения своего вопроса. Жалобу уже отклонили, но бумагу с решением парню не выдают, чем вызвана проволочка, объяснить никто не может.
«Много жалоб?» – спрашиваю сотрудниц комиссии. «Три», - отвечают они. Вопрос об устных жалобах и обращениях, которым, как я помню, в день выборов положено раскалять телефоны ТИКа, повисает в тишине. Телефонов здесь нет. Ни одного.
Сидящий в коридоре еще один член ТИК с правом решающего голоса от КПРФ, Анатолий Яковлев, проясняет ситуацию.
Это не настоящее помещение ТИК, говорит он, настоящее – по-прежнему на третьем этаже. Там есть телефоны, компьютеры, факс, ксерокс и все, что только может понадобиться в день выборов, но… туда не пускают. Точнее, пускают не всех, по списку: председатель и члены ТИК от правящей партии проходят туда легко, а всех остальных членов комиссии «сослали» сюда.
Переезд комиссии в день выборов якобы сделан для удобства, чтобы потом, ночью, уставшим председателям УИКов с протоколами не приходилось тащиться по лестнице. На самом деле это прием, уже отработанный на думских выборах: как показали многочисленные наблюдения, председатели с протоколами, несмотря на усталость, с порога упорно направляются наверх. Проконтролировать, что они там делают, не могут ни «изгнанные» члены ТИК, ни наблюдатели. Затем протоколы несут на ГАС «Выборы», и лишь после этого они попадают в «комнату № 29», где их данные заносят в таблицу. С данными своих копий, полученных наблюдателями на участках, они зачастую расходятся, но доказать никто ничего не может.
Пока в городе идет голосование, в ТИКе действительно нечего наблюдать. Свежие новости поступают лишь от приехавших коллег-журналистов, представителей «мобильных групп» и мамы, которая дома читает новости в интернете.
Общение с председателем ТИК Михаилом Левиным оставляет странное впечатление. В пол-восьмого вечера он спускается, чтобы, наконец, вручить юному прохоровцу Прохорову решение об отклонении его жалобы. Наблюдатели задают вопрос: почему рассмотрение жалобы длилось больше девяти часов? Отвечать начинает человек, пришедший вместе с председателем и представившийся юристом. Я включаю камеру, чтобы записать его речь, но тут Левин, неожиданно попятившись, спиной надвигается на меня и прижимается к объективу. Я сторонюсь – он за мной, делаю резкий шаг в другую сторону – он следом, поднимаю камеру высоко над головой – он заходится в приступе громкого театрального кашля, заглушая слова юриста. Наконец, он находит законный способ увести меня в сторону, потребовав показать документы. Что рассказал юрист о 9-часовой проволочке, так и остается за кадром, на видео – лишь «танцы» председателя. Задавать этому человеку еще какие бы то ни было вопросы уже не хочется…

После 20:00 наступает заметное оживление. В холле здания открывается буфет с пирожками, полицейских становится больше, появляются новые наблюдатели и журналисты. По коридорам начинают сновать молодые люди неясного происхождения, в пиджаках и галстуках, постоянно говорящие по мобильному и не отвечающие на вопросы.


Прибывает группа женщин, как предполагают наблюдатели – сотрудницы администрации. Две из них проходят в ТИК № 7, располагаются за столом. Они тоже не отвечают на вопросы, разговаривают лишь со «своими» членами комиссии, но замолкают, как только приближается кто-либо из «чужих». «Почему в помещении ТИК посторонние, кто они?» - пытается навести порядок один из наблюдателей. «А они вам мешают?» - в ответе слышится вызов. Еще пара вопросов наблюдателя - и окажется, что «мешает» он. Почувствовав это, он отступает.
Вскоре появляется еще один важный работник – один из тех опрятных и непонятных молодых людей, то и дело встречаемых в здании. Его зовут Юрий Самарин, и он – «сотрудник». Сидя за столом в одном ряду с членами ТИК, он бдительно следит за действиями представителей прессы. Запрещает фотографировать людей: «Снимайте помещение, людей нельзя», «Вы будете удалены!» - предупреждает он журналистов.


Наконец, начинают приезжать долгожданные уиковцы с бюллетенями и протоколами. Надежды наблюдателей, что им удастся «ловить» их в холле и добиваться, чтобы они первым делом несли протоколы в ТИК, разбиваются очень быстро. Председатели не реагируют ни на что, быстро идут к турникету и, предъявив паспорт, проходят на лестницу и поднимаются наверх. Те, которых все же удается поймать, в лучшем случае отвечают, что первая их задача – занести данные протокола в систему ГАС «Выборы». Но только ГАС находится на первом этаже, совсем не там, куда они держат путь.

На видео - Михаил Федоров, корреспондент газеты "Гражданский голос", видео: vyborykirovskiy, YouTube.

Секретари УИКов ждут председателей в коридоре с мешками бюллетеней. У некоторых мешки не запечатаны, кто-то, держа в зубах скотч, запечатывает их прямо здесь.

На видео - Михаил Федоров, корреспондент газеты "Гражданский голос", видео: vyborykirovskiy, YouTube.

Вернувшиеся с третьего этажа председатели выглядят озадаченно. У многих в руках, вместе с заполненными протоколами – пустые бланки. Присев на скамейки, они раскладывают их на коленях и начинают заполнять. О чем-то советуются с секретарями, куда-то звонят. Несколько раз журналисты пытаются выяснить, чем они заняты и почему не идут сдавать протоколы в ТИК. Реакция одинакова: испуганно вскакивают, отворачиваются от камер, комкая, запихивают бумаги в сумки или мешки, убегают.
Одной из «жертв» журналистов становится секретарь УИК № 586. Она заполняет бланк, стоя у пожарного ящика. «Я маме письмо пишу», - огрызается она в микрофон и, схватив бумаги, спешно ретируется. Однако журналисты не спешат уходить. Постояв спиной к камерам и пошептавшись со своим председателем, дама берет сумку с документами и решительно направляется в сторону «комнаты № 29», но по дороге юркает в туалет. Спустя минут 15 выходит и, уже спокойно, идет сдавать ТИКу свой протокол.
Другой уиковец (на видео ниже) в аналогичной ситуации придумывает свой способ укрыться от прессы – кое-как запихав недозаполненные бланки в портфель, он быстрым шагом направляется к выходу, выходит на улицу и садится в машину. Пару часов спустя я вновь увидела его – уже полностью отчитавшись и сдав бюллетени, он со своей бригадой окончательно покидал ТИК. Издалека он весело и вызывающе помахал мне рукой. Странно, что не «показал нос», было бы логичней.


В середине ночи заполнение бланков за столами в холле и в коридоре «на коленках» принимает массовый характер. Стоя в сторонке, я достаю камеру, пытаюсь сфотографировать занятых этим уиковцев. Откуда ни возьмись рядом возникает сотрудник Самарин. «Последний раз предупреждаю, - говорит. – Хотите, чтобы вас удалили?»
В «комнате № 29» кипит работа – члены ТИК едва справляются с оформлением отчетных документов. Вестибюль переполнен, в коридоре большая очередь представителей УИКов. Сводная таблица об итогах голосования на стене постепенно заполняется. Наблюдатели сравнивают данные в ней с теми, что содержатся в копиях подлинных протоколов, добытых ими с участков. Обнаруживаются несовпадения, все – в пользу кандидата под номером 5. Главная незадача в том, что копии протоколов у наблюдателей в большинстве своем оформлены не по правилам, а потому являются просто бумажками, не имеющими юридической силы.
Последняя бригада УИК «сдается» около восьми утра. Таблица заполнена, данные посчитаны, бумаги подписаны. ТИК № 7 собирается на итоговое заседание. На нем удается впервые лицезреть Анастасию Шубину, члена ТИК, помощницу Валентины Матвиенко, знаменитую благодаря нескольким «блестяще» проведенным в Кировском районе выборным кампаниям, в том числе – выборам бывшей градоначальницы в Совет Федерации.

Скромно примостившись на скамеечке сбоку, в роскошной белой шубке, Шубина выглядит уставшей и довольной – добродушно смеется, слушая, как председатель Левин с нарочитым трагизмом в голосе зачитывает «комичные» жалобы наблюдателей.
Ситуации в них описаны действительно смешные и невероятные - не только с точки зрения закона, но и просто здравого смысла. 16 лет назад, наверно, и я посмеялась бы от души, если б вообще поверила, что такое бывает. Теперь – верю, и мне не смешно.
Отложив рассмотрение жалоб до следующего заседания, ТИК № 7 принимает главное решение: признать выборы состоявшимися.

…Когда юный наблюдатель от Прохорова по фамилии Прохоров в 8 вечера уходил со своей неудовлетворенной жалобой, я спросила его, пойдет ли он еще раз когда-нибудь в наблюдатели. Ответ не удивил: «Вряд ли. Я ничего никому не хотел доказать, скорее, себе самому – не верил, что все так плохо. Теперь вижу: все не ТАК плохо, а гораздо хуже. И скорее всего, это последние мои выборы».
Жаль, я не спросила, сколько лет этому парню. На вид – не больше восемнадцати.

Тем, кто дочитал до конца, рекомендую поинтересоваться в Интернете, какова зарплата председателя ТИК.